Захват из космоса - Михаил Карс

– Зря волнуетесь, коллега – сказал Тэлман. – Никаких опытов с вами проводиться не будет. А вот, мои студенты, несколько модернизировали ваши гены и обострили ваше восприятие окружающего мира, внедрив в ваш мозг нашу последнюю разработку. Это чип. Он позволит вам видеть людей насквозь. Благодаря этой нашей разработке, вы сможете видеть своих пациентов насквозь и ставить диагнозы, без предварительного обследования.

– И чем мне это грозит впоследствии? – спросил Роговцев. – Уж не тем ли, что я брошу медицину и пойду работать экстрасенсом?

– А кто такие, эти экстрасенсы? – настороженно спросил Тэлман. – Почему вы так боитесь ими становиться? Это еще, какие-то представители межгалактического мира?

– Нет, – ответил Николай – это представители земного межшарлатанского мира, из диаспоры лапшевешателей.

– Мы можем помочь вам избавиться от них – серьезным тоном сказал Тэлман.

Роговцев задумался, после чего дал отрицательный ответ.

Он вспомнил, как его жена, Людочка Коршунова, сходив однажды к экстрасенсу, сразу поняла, что Николай ей не пара. Что именно он, стал причиной ее неудавшейся карьеры актрисы, что и послужило в итоге причиной их развода. Именно тогда, Николай понял, что Людмила никогда его не любила, а выходила замуж, в надежде остаться в Москве. Но, благодаря его боевым действиям в институте, вынуждена была поехать в неблагодарный и захолустный, по ее мнению город, чтобы работать учителем литературы.

Когда Роговцев с Людмилой приехали, после распределения Николая, в город, который их совсем не ждал, первое, что интересовало его жену, есть ли в этом захолустье театр. Она бредила театром и всегда считала, что станет известной актрисой. Но, выяснилось, что театр, хоть и есть, штат в нем укомплектован и Людмиле пришлось идти работать в обычную школу, потому что там не было, как раз учителя литературы. Людмила попыталась еще несколько раз сделать заход в театр, в надежде, что ей, закончившей московское театральное училище, все же найдут хоть какую-нибудь роль. Но, в театре работали корифеи, которые были не намерены уступать свое место заезжей штучке, не без основания полагая, что через, максимум год, она уедет искать счастья в Москве. Таким образом, Людмила, проработав учителем пятнадцать долгих лет, и сбежала от Николая, с перспективным писателем, обещавшим ей написать театральную пьесу. Главную роль, в которой, конечно же, должна была играть только Людочка.

Именно экстрасенсы, косвенно, открыли глаза Николаю, на его жену. Поэтому он разумно посчитал, что иногда их советы женам, могут спасти мужей от измен, холодности и предательства.

– Пусть живут – вслух произнес Роговцев, после чего начал озираться по сторонам.

Помещение, в котором находились только двое, Роговцев и Тэлман, было довольно большим. Много разной непонятной аппаратуры и светящихся лампочек, просто завораживало взор Роговцева. Он подошел к подобию шкафа и, только решив заглянуть в него, услышал голос Тэлмана: «не рекомендую».

– Почему? – спросил Роговцев. – У вас там скелеты в шкафу?

– Нет, там собраны голографические образцы внутренних органов всех живых существ, с которыми нам приходилось контактировать – ответил Тэлман.

– И наши, есть? – не успокаивался Николай Ильич.

– Да, и ваши в частности – произнес инопланетный профессор. – Нам необходимо иметь такие образцы, чтобы создавать голографические экземпляры для посещения планет и их изучение.

– Так вы, это голографическая проекция? – удивился Роговцев.

– Не совсем – ответил Тэлман. – Я являюсь матрицей своего тела. То есть даже не тела, а его оболочки, в которой содержится вся программа развития тела. По-вашему, это информационно—энергетическая оболочка – ментал, одним словом. В обычном состоянии жители Плимы, не напоминают человеческие формы. Эти формы больше смахивают, ну скажем на дождевого червя очень большого размера. Так, как мы перемещаемся в пространстве при помощи мыслительной деятельности, то ноги – как у вас, нам не нужны.

Роговцев задумался, попытался представить огромного дождевого червя и весь передернулся.

– Да, интересное у вас тело – задумчиво сказал он. – А сейчас, я так понимаю, нахожусь у вас на корабле?

– Да, но попасть сюда можно только таким образом, которым попали вы – ответил Тэлман. – Сначала попадает энергетическая оболочка, а потом, через преобразователь – тело.

– И как же работает этот преобразователь? – поинтересовался Роговцев. С каждым словом, этого профессора, ему становилось не по себе. Но он старался не показывать вида.

– Преобразователь, вначале, полностью сканирует каждую клетку организма, записывает и шифрует их последовательное взаимодействие, ну а потом разрушает все клетки на атомы, делая голографическую матрицу и, пропускает через специальный фильтр. После этого, вновь воссоединяет все клетки организма – ответил Тэлман.

– То есть, меня сначала разложили на атомы, а потом вновь создали? – с нескрываемым ужасом спросил Николай Ильич.

– Да, именно так – без каких либо эмоций ответил профессор.

– Но, тогда скажите, вы уверены, что я, это я? – в ужасе от услышанного, спросил Роговцев. – Может в вашем устройстве случайно задержались атомы какого-нибудь другого существа, и теперь я превращусь в какую-нибудь амебоподобную медузу, которая будет ползать по асфальту и которую обязательно задавит какой-нибудь самосвал? – не унимался Роговцев.

– Не переживайте – ответил Тэлман. – После каждого преобразования, камера очищается всеми лучами одновременно, что не позволит выжить не одной клетке известного нам, на сегодня, живого существа.

– Подождите, то есть вы хотите сказать, что в этой вашей камере могут включиться все излучения, и тогда все живое погибает?

– И не только живое – уточнил профессор.

– Вы хотите сказать, что когда я буду возвращаться на землю, я буду вновь проходить через эту камеру пыток?

– Обязательно – ответил Тэлман. – Только это камера преобразования, а не пыток. Мы не применяем пытки уже много миллионов лет.

– Спасибо за уточнение – с раздражением сказал Роговцев.

– Так и зачем меня сюда всосали, в эту вашу банку с огоньками? – прошипел Николай Ильич, все больше понимая, что живым домой, в свою квартиру он уже не вернется. А так хочется еще пожить – думал он.

– Не волнуйтесь – перебил его мысли Тэлман. – И домой вернетесь и, здоровы будете. Это я вам обещаю. Только, немного измененный, в лучшую сторону. Пойдемте, я покажу вам наш корабль.

Они шли по каким-то большим коридорам, больше напоминавшим современные улицы. Движение по ним было довольно оживленное. Все граждане Плимы, шли в разные стороны. Правда, сказать, что они шли, это не правильно. Они плыли. Их тела действительно напоминали огромных, толстых дождевых червей. Все были заняты своими делами. Но, некоторые с интересом, как показалось Роговцеву, рассматривали существо не похожее на них. Когда внимания становилось, по мнению Николая совсем много, Тэлман издавал короткий щелчок и начинал мигать неоновым светом.

– Что с вами, профессор? – спросил Роговцев.

– Это наш знак, оповещающий о нездоровом интересе – ответил профессор. Когда они начинают проявлять нездоровый интерес, то я даю им знак. Видите ли, Николай, неоновый свет, излучают не все. Только те, кто пользуются правом неприкосновенности. То есть обладают иммунитетом от любых ядов, всех известных космических галактик. Но, яд не в вашем понимании. Существуют яды, которые могут преобразоваться от простого взгляда. Это самые опасные яды.

– А как же остальные жители Плимы? – спросил Николай Ильич.

– Как они защищаются от этих ядов? – уже заинтересованно, спросил Роговцев.

– Они защищены тем, что при таком отравлении, их рецепторы сразу же сообщают всему телу, о внедрении в него, постороннего убийцы. После чего, специальные железы начинают подыскивать химическую структуру противоядия. Железы плимцев могут в течение пяти земных минут перебрать сто миллионов вариантов химических структур и, в случае правильной химической реакции, вбросить это противоядие в организм. Так что они все неплохо защищены. Но, свет, который излучают неприкасаемые, является межгалактическим предупреждением. Именно поэтому, мы спокойно путешествуем по галактикам и выходим на поверхность планет. Наша оболочка защищена этим излучением, которое крайне опасно для обитателей всех планет, известных нам на сегодня.

– А как же мы, земляне? – удивился Роговцев.

– Вы настолько не развиты, что ваша биологическая и энергетическая системы не воспринимают это излучение, тем самым вы не способны пострадать от него. Именно это ваше качество и стало основным, в принятии нами решения, о перевозе наших тел.